Неточные совпадения
Но ничего не вышло. Щука опять на яйца села; блины, которыми острог конопатили, арестанты съели; кошели, в которых кашу варили, сгорели вместе
с кашею. А рознь да галденье пошли пуще прежнего: опять стали взаимно друг у друга земли разорять, жен в плен
уводить, над девами ругаться. Нет порядку, да и полно. Попробовали снова головами тяпаться, но и тут ничего не доспели. Тогда надумали искать
себе князя.
Дамы наперерыв принялись сообщать ему все события, рассказали о покупке мертвых душ, о намерении
увезти губернаторскую дочку и сбили его совершенно
с толку, так что сколько ни продолжал он стоять на одном и том же месте, хлопать левым глазом и бить
себя платком по бороде, сметая оттуда табак, но ничего решительно не мог понять.
— Сильно подействовало! — бормотал про
себя Свидригайлов, нахмурясь. — Авдотья Романовна, успокойтесь! Знайте, что у него есть друзья. Мы его спасем, выручим. Хотите, я
увезу его за границу? У меня есть деньги; я в три дня достану билет. А насчет того, что он убил, то он еще наделает много добрых дел, так что все это загладится; успокойтесь. Великим человеком еще может быть. Ну, что
с вами? Как вы
себя чувствуете?
Сочетались мы
с ней законным браком, и
увезла она меня тотчас же к
себе в деревню, как какое сокровище.
К рыжебородому подошел какой-то толстый и
увел за
собой. Пьяный юноша исчез, к даме подошел высокий, худощавый, носатый,
с бледным лицом,
с пенсне,
с прозрачной бородкой неопределенной окраски, он толкал в плечо румянощекую девушку,
с толстой косой золотистых волос.
Подозрительно было искусно сделанное матерью оживление,
с которым она приняла Макарова; так она встречала только людей неприятных, но почему-либо нужных ей. Когда Варавка
увел Лютова в кабинет к
себе, Клим стал наблюдать за нею. Играя лорнетом, мило улыбаясь, она сидела на кушетке, Макаров на мягком пуфе против нее.
— Отчего? Что
с тобой? — начал было Штольц. — Ты знаешь меня: я давно задал
себе эту задачу и не отступлюсь. До сих пор меня отвлекали разные дела, а теперь я свободен. Ты должен жить
с нами, вблизи нас: мы
с Ольгой так решили, так и будет. Слава Богу, что я застал тебя таким же, а не хуже. Я не надеялся… Едем же!.. Я готов силой
увезти тебя! Надо жить иначе, ты понимаешь как…
Встает он в семь часов, читает, носит куда-то книги. На лице ни сна, ни усталости, ни скуки. На нем появились даже краски, в глазах блеск, что-то вроде отваги или, по крайней мере, самоуверенности. Халата не видать на нем: Тарантьев
увез его
с собой к куме
с прочими вещами.
— Зачем
с глаз долой? — нетерпеливо возразила Ольга. —
С ним надо действовать решительно: взять его
с собой в карету и
увезти. Теперь же мы переселяемся в имение; он будет близко от нас… мы возьмем его
с собой.
— Я, друг мой, — рассказывает мне старушка, — уже решилась ему довериться… Что же делать: все равно ведь никто не берется, а он берется и твердо говорит: «Я вручу». Не гляди, пожалуйста, на меня так, глаза испытуючи. Я нимало не сумасшедшая, — а и сама ничего не понимаю, но только имею к нему какое-то таинственное доверие в моем предчувствии, и сны такие снились, что я решилась и
увела его
с собою.
— Вот Борюшка говорит, что
увезла. Посмотри-ка у
себя и у Василисы спроси: все ли ключи дома, не захватили ли как-нибудь
с той вертушкой, Мариной, от которой-нибудь кладовой — поди скорей! Да что ты таишься, Борис Павлович, говори, какие ключи
увезла она: видел, что ли, ты их?
— Все ключи
увезла! —
с досадой сказал он в разговоре о Вере
с бабушкой про
себя.
Тут вы вдруг заговорили
с Татьяной Павловной по-французски, и она мигом нахмурилась и стала вам возражать, даже очень горячилась; но так как невозможно же противоречить Андрею Петровичу, если он вдруг чего захочет, то Татьяна Павловна и
увела меня поспешно к
себе: там вымыли мне вновь лицо, руки, переменили белье, напомадили, даже завили мне волосы.
Зося сделалась необыкновенно внимательна в последнее время к Надежде Васильевне и часто заезжала навестить ее, поболтать или
увезти вместе
с собой кататься. Такое внимание к подруге было тоже новостью, и доктор не мог не заметить, что во многом Зося старается копировать Надежду Васильевну, особенно в обстановке своей комнаты, которую теперь загромоздила книгами, гравюрами серьезного содержания и совершенно новой мебелью, очень скромной и тоже «серьезной».
Что касается двух других наследников, то Стеша, когда Сашка пошел под суд,
увезла их
с собой в Москву, где и занялась сама их воспитанием.
Привалов шел не один;
с ним рядом выступал Виктор Васильевич, пока еще не знавший, как ему держать
себя. Марья Степановна
увела гостя в свою гостиную, куда Досифея подала на стеклянных старинных тарелочках несколько сортов варенья и в какой-то мудреной китайской посудине ломоть сотового меда.
Мазурка кончилась сама
собой, когда той молоденькой девушке, которую видел давеча Привалов на лестнице, сделалось дурно. Ее под руки
увели в дамскую уборную. Агриппина Филипьевна прошла вся красная, как морковь,
с растрепавшимися на затылке волосами. У бедной Ани Поярковой оборвали трен, так что дамы должны были образовать вокруг нее живую стену и только уже под этим прикрытием
увели сконфуженную девушку в уборную.
С первого взгляда заметив, что они не вымыты и в грязном белье, она тотчас же дала еще пощечину самому Григорию и объявила ему, что
увозит обоих детей к
себе, затем вывела их в чем были, завернула в плед, посадила в карету и
увезла в свой город.
— Прощай, старик, меня ждет мать к обеду, — проговорил он скороговоркой. — Как жаль, что я ее не предуведомил! Очень будет беспокоиться… Но после обеда я тотчас к тебе, на весь день, на весь вечер, и столько тебе расскажу, столько расскажу! И Перезвона приведу, а теперь
с собой уведу, потому что он без меня выть начнет и тебе мешать будет; до свиданья!
Мы знали, что Владимира
с собой не
увезем, а все же думали, что май еще не прошел.
Панночка засмеялась, и девушки
с криком
увели за
собою представлявшую ворона.
На площадь приходили прямо
с вокзалов артели приезжих рабочих и становились под огромным навесом, для них нарочно выстроенным. Сюда по утрам являлись подрядчики и
уводили нанятые артели на работу. После полудня навес поступал в распоряжение хитрованцев и барышников: последние скупали все, что попало. Бедняки, продававшие
с себя платье и обувь, тут же снимали их, переодевались вместо сапог в лапти или опорки, а из костюмов — в «сменку до седьмого колена», сквозь которую тело видно…
— И окажу… — громко начал Полуянов, делая жест рукой. — Когда я жил в ссылке, вы, Галактион Михеич,
увели к
себе мою жену… Потом я вернулся из ссылки, а она продолжала жить. Потом вы ее прогнали… Куда ей деваться? Она и пришла ко мне… Как вы полагаете, приятно это мне было все переносить? Бедный я человек, но месть я затаил-с… Сколько лет питался одною злобой и, можно сказать, жил ею одной. И бедный человек желает мстить.
Взрослые, уезжая на материк, не оставляют детей, а
увозят их
с собой.
Но капитан уже опомнился и уже не слушал его. В эту минуту появившийся из толпы Рогожин быстро подхватил под руку Настасью Филипповну и повел ее за
собой.
С своей стороны, Рогожин казался потрясенным ужасно, был бледен и дрожал.
Уводя Настасью Филипповну, он успел-таки злобно засмеяться в глаза офицеру и
с видом торжествующего гостинодворца проговорить...
Теперь, когда она опозорила меня, да еще в твоих же глазах, и ты от меня отвернешься, а ее под ручку
с собой уведешь?
— Пойдемте отсюда, Лизавета Прокофьевна, слишком пора, да и князя
с собой уведем, — как можно спокойнее и улыбаясь проговорил князь Щ.
Она села играть в карты
с нею и Гедеоновским, а Марфа Тимофеевна
увела Лизу к
себе наверх, сказав, что на ней лица нету, что у ней, должно быть, болит голова.
— Только уговор дороже денег, Андрон Евстратыч:
увези меня
с собой в лес, а то все равно руки на
себя наложу. Феня моя, Феня… родная… голубка…
Последнее появление Яши сопровождалось большой неприятностью. Забунтовала, к общему удивлению, безответная Анна. Она заметила, что Яша уже не в первый раз все о чем-то шептался
с Прокопием, и заподозрила его в дурных замыслах: как раз сомустит смирного мужика и
уведет за
собой в лес. Долго ли до греха? И то весь народ точно белены объелся…
Всего
с собой не
увезешь, а когда Артем выйдет из службы, вместе и будут жить в отцовском дворе.
—
Увезем, видно,
с собой мертвяка, — решил Мосей, раздумывая. — Тут от Бастрыка есть повертка к старому медному руднику, там на ём есть одна обвалившаяся шахта, ну, мы его туды и спустим. Не стоит провозу-то, гадина!
Петр Елисеич
увел стариков к
себе в кабинет и долго здесь толковал
с ними, а потом сказал почти то же, что и поп. И не отговаривал от переселения, да и не советовал. Ходоки только уныло переглянулись между
собой.
Бабушка не хотела разгавливаться до полученья петой пасхи и кулича, но мать сказала, что будет пить чай со сливками, и
увела меня
с собою.
Симонов тоже куда-то пропал, и Павлу сказали только то, что за Васильем прибегал и
увел его
с собою какой-то гимназический сторож.
— Можете, можете-с! — отвечал Еспер Иваныч: — только дай вот мне прежде Февей-царевичу книжку одну подарить, — сказал он и
увел мальчика
с собой наверх. Здесь он взял со стола маленький вязаный бисерный кошелек, наподобие кучерской шапочки.
Ну-с, вот-с князь девицу-то сманил, да и
увез от отца, да по настоянию князя девица захватила
с собой и кой-какие документики.
— Идет волнение в народе, — беспорядок поднимается
с земли, да! Вчера ночью в соседях у нас пришли жандармы, хлопотали чего-то вплоть до утра, а утром забрали
с собой кузнеца одного и
увели. Говорят, отведут его ночью на реку и тайно утопят. А кузнец — ничего человек был…
Тогда она пересаживалась
с книгой к столу и читала про
себя, покуда отца не
уводили спать.
Давидовой корове бог послал теленка,
Ах, теленка!
А на другой год она принесла другого теленка.
Ах, другого!
А на третий год принесла третьего теленка,
Ах, третьего!
Когда принесла трех телят, то пастор узнал об этом,
Ах, узнал!
И сказал Давиду: ты, Давид, забыл своего пастора,
Ах, забыл!
И за это
увел к
себе самого большого теленка,
Ах, самого большого!
А Давид остался только
с двумя телятами,
Ах,
с двумя!
Так мы и ускакали и девчурку, мою воспитомку,
с собой увезли, а тому моему барину коза, да деньги, да мой паспорт остались.
Едва только предводитель успел раскланяться
с дамами, как князь
увел его в кабинет, и они вступили в интимный, дружеский между
собою разговор по случаю поданной губернатору жалобы от барышни-помещицы на двух ее бунтующих толсторожих горничных девок, которые куда-то убежали от нее на целую неделю.
Егор Егорыч, не меньше своих собратий сознавая свой проступок, до того вознегодовал на племянника, что, вычеркнув его собственноручно из списка учеников ложи, лет пять после того не пускал к
себе на глаза; но когда Ченцов
увез из монастыря молодую монахиню, на которой он обвенчался было и которая, однако, вскоре его бросила и убежала
с другим офицером, вызвал сего последнего на дуэль и, быв за то исключен из службы, прислал обо всех этих своих несчастиях дяде письмо, полное отчаяния и раскаяния, в котором просил позволения приехать, — Марфин не выдержал характера и разрешил ему это.
Он обо всех этих ужасных случаях слышал и на мой вопрос отвечал, что это, вероятно, дело рук одного раскольника-хлыста, Федота Ермолаева, богатого маляра из деревни Свистова, который, — как известно это было почтмейстеру по службе, — имеет на крестьян сильное влияние, потому что, производя в Петербурге по летам стотысячные подряды, он зимой обыкновенно съезжает сюда, в деревню, и закабаливает здесь всякого рода рабочих, выдавая им на их нужды задатки, а
с весной
уводит их
с собой в Питер; сверх того, в продолжение лета, высылает через почту домашним этих крестьян десятки тысяч, — воротило и кормилец, понимаете, всей округи…
И Перстень исчез в кустах,
уводя за
собою коня. Разбойники один за другим пропали меж деревьев, а царевич сам-друг
с Серебряным поехали к Слободе и вскоре встретились
с отрядом конницы, которую вел Борис Годунов.
Я видел, что повар сконфузился, его надутые щеки дрябло опустились, он плюнул и пошел прочь,
уводя меня
с собою; ошалевший, я шагал за ним и все оглядывался на солдата, а Смурый недоуменно бормотал...
В самом деле, через несколько времени являлся он
с своей шайкой, забирал всё, что ему угодно, и
увозил к
себе; на него жаловались, предписывали произвесть следствие; но Михайла Максимович
с первого разу приказал сказать земскому суду, что он обдерет кошками того из чиновников, который покажет ему глаза, и — оставался прав, а челобитчик между тем был схвачен и высечен, иногда в собственном его имении, в собственном доме, посреди семейства, которое валялось в ногах и просило помилования виноватому.
Люди уходят,
уводя и унося
с собою детей, на площади остаются смятые цветы, бумажки от конфект, веселая группа факино [Факкино — грузчик, носильщик.] и над ними благородная фигура человека, открывшего Новый Свет.
Однако ж впоследствии я узнал, что он так, не заплативши, и уехал в Чебоксары. И ложку
с собой увез, хотя рукоятка у нее была порыжелая, а в углублении самой ложки присохли неотмываемые следы яичных желтков. Вероятно, в Чебоксарах попу в храмовые праздники эту ложку будут подавать!
Когда кузнеца
увели в острог, никто не позаботился о его сыне, кроме сапожника. Он тотчас же взял Пашку к
себе, Пашка сучил дратву, мёл комнату, бегал за водой и в лавочку — за хлебом, квасом, луком. Все видели сапожника пьяным в праздники, но никто не слыхал, как на другой день, трезвый, он разговаривал
с женой...